– А я пока посмотрю, не удастся ли разузнать чего про эту татуировку.

Она кивнула:

– Думаешь, мы имеем дело с очередным чернокнижником?

Я пожал плечами:

– Не исключено. Но если ты насылаешь на кого-либо хворь с помощью магии, это обыкновенно обставляется как смерть от естественных причин. А это месилово… Не знаю, не знаю. Скорее уж такого можно ожидать от демона.

– Настоящего демона? Как в «Экзорсисте»?

Я покачал головой:

– Те из Падших. Бывшие ангелы. Это не одно и то же.

– Почему?

– Ну, демоны – просто разумные существа родом откуда-то из Небывальщины. По большей части мир смертных их не интересует, да они его и не замечают почти. Те, кто проделывает такое, как правило, голодны – или из самых злобных, которых кто-либо призывает поработать громилой. Вроде той твари, что использовал Леонид Кравос.

Мёрфи поежилась.

– Да, помню. А что Падшие?

– Им-то как раз наш мир очень даже интересен. Но в отличие от обычных демонов они не вольны в своих действиях.

– А это еще почему?

Я пожал плечами:

– Зависит от того, с кем ты говоришь. Я слышал самые разные варианты – от теории магических резонансов и до «такова Божья воля». В общем, Падший не смог бы сделать этого, если бы не получил разрешения.

– Верно. Интересно, кстати, много ли найдется людей, согласных разрешить, чтобы их сначала заразили, а потом замучили до смерти? – заметила Мёрфи.

– Угу. Вот именно.

Она тряхнула головой:

– Неделька обещает выдаться та еще. С полдюжины наемных убийц орудуют в городе. Городской морг работает с двойной нагрузкой. Мэрия требует от нас повышенной боевой готовности: из Европы или откуда-то там еще к нам ожидается важная шишка. А теперь вдобавок какой-то заразный монстр бросает обезображенные трупы на обочине…

– За то ты мне и платишь, Мёрф.

Мёрфи фыркнула. Вернулся Баттерс, и я откланялся – веки сделались уж слишком тяжелыми, да и тело начало болеть в местах, о существовании которых я раньше не думал. Сон представлялся сейчас наилучшим выходом – столько всякого случилось, что самым разумным было бы сейчас отдохнуть, насколько это возможно, чтобы наутро быть готовым ко всему (вот она, моя паранойя!).

Я проделал весь извилистый путь к выходу – только чтобы обнаружить двери, перегороженные каталкой с пациентом, подключенным к замысловатому медицинскому аппарату. Должно быть, его перевозили из палаты в палату. В общем, на улицу я попал через пустой кафетерий, расположенный недалеко от травмпункта.

Какой-то холодок коснулся моего загривка. Я застыл, оглядываясь, и потянулся за жезлом. Одновременно я обострил как мог свое магическое чутье, пытаясь определить источник тревоги.

Я не обнаружил ничего, да и ощущение тревоги миновало. Я двинулся по переулку к многоярусной стоянке, расположенной почти в квартале от больницы, стараясь на всякий случай смотреть во все стороны одновременно. Я обогнал старика бомжа, медленно ковылявшего, опираясь на тяжелую деревянную трость. Чуть дальше топтался на обочине высокий парень в ветхом пальто и замызганном костюме на пару размеров меньше, чем следовало бы; в руке у него поблескивала откупоренная бутылка водки. Он злобно покосился на меня, когда я проходил мимо. Ночной Чикаго…

Я уже миновал полпути, когда за спиной послышались шаги. Я приказал себе не дергаться раньше времени. В конце концов, может же это быть еще один перепуганный до паранойи, невыспавшийся консультант, которого выдернули посреди ночи в морг?

В самом деле, почему бы и нет?

Шаги становились все громче и неровнее. Я резко повернулся, вскидывая руку с зажатым в ней жезлом.

… И увидел медведя – здоровенного гризли, опустившегося на все четыре, вот-вот набросится. Готовый выплеснуть смертоносный заряд энергии жезл засиял, и в багровом свете я лучше разглядел преследовавшую меня тварь.

Никакой это был не медведь. Если только бывают медведи с шестью ногами, заверченными в спираль бараньими рогами на башке и двумя парами глаз – парой зеленых и еще одной, повыше, бледно-оранжевых. Если, конечно, бывают медведи, на лбу у которых светятся причудливые руны, а в пасти блестят влажной слизью два ряда острых акульих зубов.

Вся эта злобная махина весом в несколько сотен фунтов ринулась на меня, и я сделал единственное, что может сделать здравомыслящий чародей.

Я повернулся и бросился наутек.

Глава шестая

Все-таки за несколько лет профессиональной работы чародеем я кое-чему научился. И в первую очередь – не ввязываться в драку, если ее затеял не ты. Конечно, чародеи могут низвергать молнии с небес, разверзать землю под ногами у врагов, зашвыривать их ураганом в соседний часовой пояс, равно как сотворить миллион даже еще менее приятных вещей – но только не в том случае, когда все это не заготовлено заранее.

И потом, физически мы не настолько уж крепче обычных людей. Я хочу сказать, если какая-нибудь мерзкая тварюга оторвет мне голову с плеч, я умру. Конечно, справиться со мной не так уж просто, и это может дорого обойтись нападающему, однако мне доводилось несколько раз иметь дело с разными тварями, заранее подготовившимися ко встрече со мной, и особого удовольствия от этого я не получил.

Эта медвежеподобная тварь, что бы это, черт подери, ни было, преследовала меня. Следовательно, она сама выбрала время и место. Я мог бы остаться и отбиваться огнем, но в узком переулке эта скотина, умей она вдруг защититься от моих разрядов, растерзала бы меня на части прежде, чем я попытался бы привести в действие план «Б». Поэтому я и пустился наутек.

И еще одну вещь я усвоил на опыте: страдающие одышкой чародеи бегают неважно. Поэтому я слежу за собой и по возможности тренируюсь. Я припустил со всех ног, только куртка за спиной хлопала.

Медвежеподобная тварь зарычала. По топоту я понял, что она мало-помалу нагоняет меня. Впереди замаячил выход из переулка, и я прибавил скорости. Главное – оказаться на открытом пространстве, где есть куда уворачиваться и хорониться за разного рода преграды, там я смогу наконец открыть огонь.

Судя по всему, тварь тоже это сообразила, потому как испустила яростный вопль и прыгнула. Я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть краем глаза, как она взвилась в воздух и летит прямо на меня. Я рухнул на бегу и перекатился по асфальту. Тварь пронеслась надо мной и приземлилась футах в десяти впереди, у самого выхода из переулка. Мне ничего не оставалось, как вскочить и броситься бегом в обратном направлении. Страх и отчаяние добавили моим ногам скорости.

Прошло секунд десять, прежде чем тварь развернулась и пустилась в погоню. Я стиснул зубы. Я не мог бежать со спринтерской скоростью до бесконечности. Если только я не выдумаю что-нибудь еще, рано или поздно придется обернуться и принять бой.

Перепрыгивая через груду картонных коробок, я едва не затоптал высокого темноволосого парня – того, который уже попадался мне на дороге пару минут назад. Он охнул от неожиданности, и я чертыхнулся.

– Бегите, – рявкнул я, хватая его за руку. – Живо, живо!

Он глянул мне за спину, и глаза его расширились. Я обернулся – и тоже увидел две пары приближающихся глаз, дернул парня, стаскивая его с места, и он, очнувшись, побежал рядом со мной.

Так мы бежали несколько секунд, пока не наткнулись на ту развалину, что продолжала ковылять по переулку, опираясь на трость. Старик поднял взгляд, и отсвет далеких уличных огней блеснул на его очках.

– Э! – выкрикнул я, хватая своего спутника за руку и толкая в направлении старика. – Уберите его отсюда. Бегите оба!

Я повернулся лицом к медвежеподобной твари и поднял жезл. Потом усилием воли подкачал в него еще энергии, рявкнул: «Fuego!» – и разрядил струю огня.

Огонь ударил тварь в грудь – она дернулась, отвернула морду в сторону и, вильнув, врезалась с разбега в мусорный контейнер.

– Надо же, – пробормотал я. – Сработало. – Я шагнул вперед и поднял жезл еще раз, надеясь испепелить гадину или по крайней мере прогнать ее к чертовой матери. Тварь зарычала, злобно уставившись на меня обеими парами глаз.